В сезон посадки и копки картошки музы в нашей семье замолкают недели на 2 – пока не завершится весь цикл работ полностью.
Так случилось и в этот раз. Но, памятуя «успех» прошлого года, когда на поднимающиеся ростки приходили полюбоваться соседи, методику посадки было решено изменить.
«Высокохудожественно», «оригинально», «авангардно» – как только не назвали ценители ботанических изысканий нашу работу. Действительно, ряды подросших кустиков образовывали не прямые, а завихрения, напоминающие силовые линии полотен Ван Гога, сходство с которыми добавляло разнообразие сортов корнеплодов. При цветении буйство кобальтовых оттенков «синеглазки», нежного светло-гортензиевого - «розовой» и насыщенной лимонности «голландки» смешивались в живописное месиво раздельных мазков, разбавленных, словно проблесками чистого холста – цветками «белой».
«Ну, оно и понятно, художники садили!» – иронизировали знакомые, – «А окучивать как будете? Отступа-то от рядка нет».
Папа закусил губу и терпел. Окучивали с трудом, ещё с большим трудом пришлось выкапывать урожай. Картошке в гнезде оказалось местами тесно, а местами слишком свободно и «мелочь» чередовалась с перерощенными плодами. Поэтому в новом сезоне был разработан идеальный план – садить картошку по линейке.
Вдохновившись гражданскими и военными разработками титанов Возрождения, папа придумал гениальный в своей простоте инструмент: 2 колышка с натянутой между ними верёвкой, длиной равной ширине засаживаемого поля. Нам с братом были выданы рулетки, с помощью которых каждый отмерял шаг между рядками и втыкал колышек в нужное место со своего края поля. Верёвка между колышками туго натягивалась, создавая визуальную линию, вдоль которой папа подкапывал лунки. Оставалось только побросать в них клубни и бежать обратно «на точку», как в турнирах Большого шлема поступают мальчики, собирающие теннисные мячи на корте.
«Давай!», – командовал папа, махнув рукой и опершись на лопату. По его лицу чётко читалось, что он ощущает себя примерно как Микеланджело, проектирующий фасад церкви Сан Лоренцо во Флоренции. Собственно, так всё и получилось – строго, красиво, функционально, но только в плане. Мы с братом бегали туда-сюда, старательно отмеряли шаг между колышками, по команде натягивали тетиву огородного лука для нового «выстрела». Только энергии оставалось совсем мало, засаженное поле тоже стремительно заканчивалось, а вот картошки в вёдрах как будто и не убавилось. Совсем мало получилось рассадить, зато как красиво! Загляденье!
Хорошо, что на загородном поле места под посадку побольше, а времени и сил на эстетику совсем нет – уместили все остатки, перераспределив с планируемыми клубнями.
– Ну, не зря на художников учились – красотень!
– Ух, как колонны солдат на строе.
– Главное, чтобы лето теперь задалось.
Но лето не задалось. И всё задуманное изящество вкупе с функционалом оказалось совсем не практичным – внезапные поздние заморозки и затяжные уральские дожди беспощадно прошлись по стройным рядам высаженных корнеплодов. Качество урожая, помноженное на скромное количество кустов дали соответствующий результат. Спас загородный участок, где масштаб и оптимальная (случайно заданная) плотность засадки одержали победу над рациональностью.
«Как хочу, так и буду садить», – бурчит папа, ссыпая выкопанную картошку на просушку - «Хоть по лекалу! Кому какая разница? И вообще, не в картошке счастье, проживём. Засеять бы всё цветами!». Он широким жестом обводит огород: «Сколько этюдов написать можно! Кстати, мама говорит: розовые астры раскрылись уже – пойди, посмотри. Пора ставить натюрморты».